Первый удар оказался неожиданно сильным (обычно папа всегда поначалу шлёпал меня не очень больно) и я, изогнувшись всем телом, заскулил и мелко затряс попой.

– Нравится? А так нравится? – отец стегнул меня сложенной вчетверо верёвкой ещё сильнее, так что я вскрикнул и вцепился зубами в покрывало. Удары посыпались на мою молодую задницу один за одним.

– Я знаю, что тебе нравится, сучка, – приговаривал папа, – думаешь, я не замечаю что ли, что я вчера родился?

Как – то анализировать его слова и тем более что – то отвечать отцу я был уже не в состоянии – так как все мои мысли сосредоточились в районе полыхающей от боли попки. Но тут вдруг произошло нечто, что заставило меня мгновенно очухаться и выйти из ступора – папа снова вцепился пальцами в мою жопу, и неожиданно спросил:

– А может, тебя по – другому наказать, а? Может, порка тебе не помогает уже?

Я молчал, не понимая, о чём он говорит. А отец продолжал, возбуждённо сопя и практически не останавливаясь:

– Я вот думаю, может тебя в попку оттарабанить? А? Говорят, полезно иногда бывает. Хочешь? Не, если не хочешь – у нас демократия, не вопрос. Давай, я тебя верёвкой дальше, или дома сиди без компа. Ну? Чё молчишь? Чё ты молчишь – то?

В первые секунды я не понял, что папа подразумевает под словом «оттарабанить» – мне почему – то представилось, как он «тарабанит» по моей заднице двумя руками сразу, словно барабанщик. Но когда до меня, наконец, допёрло – член у меня заломило так, что я даже испугался за своё половое здоровье. Отец как будто почувствовал это и, забравшись мне рукой под жопу, стал жадно ощупывать мой возбуждённый орган.

– Ну что? Хочешь ты такой новый вид наказания попробовать? А? Не, ты не бойся, я не больно тебя отпердолю, это моральное наказание будет скорей, а не физическое. А? Не слышу – хочешь? Я вижу – хочешь, вон и член у тебя стоит. Ну? Решай давай!

Честно говоря, до этого я уже фантазировал на тему подобных отношений с отцом, но даже не решался представить, что такое может произойти в реале.

Отец тем не менее уже смазывал мне дырочку кремом, и вскоре я почувствовал, что в анус мне упёрлось что – то непонятное – твёрдое, но одновременно вроде бы и не твёрдое, а скорее мягкое.

– Ты ж хочешь ведь? А? Ну, хочешь? Смотри, мы и попку тебе как раз промыли… – не унимался отец.

– Да, хочу, – задрожав вдруг всем телом и удивляясь собственной смелости, выдавил из себя я.

– Не слышу, хочешь?

– Да! А – ай! – я сразу же ощутил, как папа начал с силой, но одновременно нежно заталкивать в меня член. Вся его агрессивность вдруг куда – то улетучилась, и папуля, постепенно проникая в моё тело всё глубже, ласково и вкрадчиво заговорил, почти зашептал:

– Сейчас, Валик, потерпи… сейчас… Сейчас всё уже, уже не больно будет. Сладкий мой глупый мальчишка любимый, сейчас папочка тебя научит, ка старших надо уважать (отец беззлобно усмехнулся). .. Расслабься. Ну? Расслабь попунчик. Во – от… Умничка моя, девочка моя сладкая…

С тех пор мы стали заниматься с папой «этим» регулярно. Выяснилось, что он начал мечтать о сексе со мной гораздо раньше, чем я о нём – но так же, как и я, даже не надеялся, что у нас хоть что – то может получиться.

Быстро перепробовав все возможные «традиционные» способы, мы как – то оба, вместе пришли к выводу, что нам гораздо интереснее не просто тупо кувыркаться в постели, а играть в «развратного строгого папочку и стеснительного сынишку». Начиная с этого момента папуля стал изображать из себя «коварного совратителя», а я старался делать вид, что просто подчиняюсь ему из страха перед наказанием – и это безумно нас обоих возбуждало.

Папа отлично справлялся с ролью «тирана», запрещая мне дрочить, гулять допоздна и смотреть порнуху в интернете – за всё это он меня «строго наказывал» (ремнём, или другими, не менее интересными инструментами). Иногда, конечно, я косячил по – настоящему, и тогда мне приходилось по – настоящему получать по попе. После таких порок я, опять же, долго не мог нормально сидеть, но всё – таки по – прежнему выбирал именно этот вид наказания. И, как ни странно, такие методы мне на самом деле помогали – несмотря на то, что я стал уже самым настоящим мазохистом, я реально начинал гораздо лучше себя вести после отцовских порок!

Однако в день, когда папа довёл меня с утра до оргазма и поручил заняться уборкой в квартире, всё было по – другому. Я старательно вымыл пол и сантехнику, вытер пыль и пропылесосил мебель. Позвонил отцу на работу и отчитался о выполнении задания.

– А, ну молодец. – поначалу сухо похвалил меня папик, но потом, видимо, отошёл подальше от сослуживцев и горячо зашептал в трубку. – Умничка, Валечка, девочка моя сладкая, приготовься, я приду скоро. Встречай меня…

Далее папа подробно объяснил мне, каким именно образом я должен его встретить. Я всё запомнил, и даже записал кое – что на бумажку.

Ровно в 13. 30, когда папочка должен был придти на перерыв с работы, я разделся догола, красиво причесался, и встал в прихожей лицом к входной двери на колени, держа в руках папины домашние тапочки.

Примерно без пятнадцати два дверь, наконец, открылась – давая мне подобные задания, папа почти всегда задерживался, чтобы у меня было время как следует возбудиться. Оценив мой внешний вид и торчащий член, отец довольно усмехнулся и похлопал меня по щеке:

– Умничка, Валечка, вижу – ждала меня.

Затем он молча протянул мне сначала одну, а потом другую обутые в ботинки ноги. Я проворно разул папу и переобул его в тапочки. Отец вытащил из ширинки слегка привставший член и сунул его мне под нос. Я тут же, как учил меня мой Господин, подобострастно поцеловал головку члена и взял его как можно глубже в рот…

Через несколько минут я уже старательно слизывал остатки спермы с папиного инструмента и с удовольствием глотал их.

– От тебя заразился! – усмехнулся отец. – Теперь я тоже, как кролик, за три секунды кончаю. Хотя на самом деле это конечно потому, что я очень сильно люблю тебя, моя девочка.

С этими словами папа поднял меня с пола, крепко обнял и глубоко засосал в губы. Потом нежно начал целовать мои щёки, нос, шею, осыпая меня ласковыми словами и комплиментами.

–. .. ты самая любимая моя девочка, красавица. – закончил, наконец, он, и с любовью чмокнул меня в лобик. – Но это как бы от ответственности тебя не освобождает, ты ж понимаешь наверно? (папик ехидно усмехнулся) Пойдём, проверим, как ты работу свою сделал.

Сказав это, папа взял меня за руку и потянул за собой в квартиру. Там он тщательно проинспектировал все помещения на предмет наличия грязи и, обнаружив в некоторых местах остатки пыли, спокойно, но строго отругал меня, надрав мне за это уши. Подобные «физические замечания» повторялись несколько раз – находя то тут, то там следы небрежной уборки, отец драл мои уши, шлёпал меня по попе, и под конец водил «провинившегося» сынишку по квартире уже за ухо, а также – заломив мне за спину руку.

Когда разбор полётов был, наконец, окончен, папа довольно ощутимо отшлёпал меня в наказание деревянной лопаткой, и поставил мне клизму – примерно полтора литра мыльной воды, которую я вынужден был удерживать в себе около десяти минут, стоя на кровати в коленно – локтевом положении.

А чуть позже, когда я прокакался, папик собственноручно ласково вымыл мою попку с мылом, вытер её махровым полотенцем и повёл меня в спальню.

Там он уселся на диван и, показав мне на свой стремительно твердеющий член, приказал:

– Давай, Валечка – в ротик, а потом в попунчик.

Я помог папе «закрепить» эрекцию, лаская его орально, а затем осторожно сел на него верхом. И, чувствуя, как отец управляет мной, держа меня за талию, принялся старательно, в такт едва уловимым движениям его рук, удовлетворять моего любимого Господина. Я знал, что если хотя бы в чём – то слегка ошибусь, сделаю хоть что – то неправильно – то папа, скорее всего, повторно строго накажет своего глупенького сынишку. Но это меня не напрягало – ведь маленькие бестолковые шлюшки заслуживают именно такого к себе отношения. К тому же, мне ещё предстояло признаться папочке в том, что я подрочил сегодня утром без его разрешения – а следовательно, участь развратной непослушной девочки была предопределена…